При пожаре звоните 01

В моей жизни было два пожара. Один в нашей квартире, другой в соседней. Горел дом, в 1936 году построенный, в –дцатом рухнувший и восстановленный заново. И как восстановленный! – фасад остался каменным, несущие стены тоже (что в общем-то естественно), всё остальное стало деревянным. Захотел соседу пару слов сказать, нет ничего проще – по стенке постучал и даже голоса повышать не нужно. Реалити-шоу. Для слепых. Потому что ничего не видно, но слышно – всё. Жаль только вынужденно-круглосуточное, выключить ведь невозможно, а как хотелось порой! Бело-коричневые окна над "Кроной" – когда-то были нашими.



Но этот дом отдельная история.

Накануне пожара поменяли автоматы, потому что старые, судя по их виду, были времён давней реставрации дома. И вот, среди бела дня – противное "цык", эхом по всему дому. А за ним внезапная оглушающая тишина. В страхе (потому что знала и ожидала может быть, чего и где бояться), одновременно молниеносно и тягуче медленно, взгляд летит через весь длинный коридор, к потолку у входной двери. Взгляд ловит вспышку. Огню благодать – одной искры хватило, чтобы пир себе устроить! Первым делом вытащила в подъезд Машу и кошку. Маша на подъезд согласилась, а Бажена – естественно – нет. По этой причине (и за отсутствием времени на поиски корзинки), пришлось взять её на роль болтающегося под мышкой пожарника. Вместе бросились тушить огонь. Это было не легко, потому что горело высоко, под потолком. Потому что голова от страха и суеты не работала. Знала только, что надо торопиться. Бегу на кухню, хватаю первую попавшуюся на глаза кружку и! – понеслось: сначала скачу в ванну за водой, потом на стул, потом на печку и только после плещу в огонь. Моя кружка воды была жалкой и смешной... Он только шипел и жрал – дальше и больше. Пока приносила очередную одну порцию, сгореть успевало уже на несколько. Поняла, что если ещё немного затяну, пылать будет не только коридор... Выбежала в подъезд. Теперь, всё так же с Баженой под мышкой, скачу по ступенькам – этажом выше, этажом ниже. Ору не своим голосом, зову на помощь. Но добрые соседи дружно притворились, что их нет дома. Помог человек с улицы (сам пришёл – услышал). Я таскала воду, он тушил. Вдвоём справились быстро. Пожарные приехали уже после, к лужам.

Маша держалась по-геройски. Не просто не испугалась (чего я больше всего ожидала), а меня поддерживала! – "Мамочка, не бойся! Я с тобой!" Это было лучшее, что она, двухлетний тогда ребёнок, могла сказать и сделать в данной ситуации. Спасибо, тебе, солнышко!

Наш пожар закончился двухдневным, полным отсутствием электричества. Ужинали и читали сказки на ночь при свечах. И никакого налёта романтики, а только страх – жуткий – опрокинуть свечи... На дворе осень, отопление ещё не включили – в квартире темно, сыро, холодно, страшно и уныло. И этот запах промокшей гари... Но страшнее всего было после случившегося включать электричество. А вдруг опять? Так до сих пор и боюсь, когда автоматы выбивает. Сразу принюхиваться начинаю.

Страх и паника. Страх – быть пойманной огнём, который рвётся всё сожрать и проглотить, который множится с ужасающей неожиданностью и скоростью. Страх огня, за которым – чернота. Страх стать чернотой.

Это трудное время пережили с Машей вдвоём. Лёша был в Израиле, родители во Владимире.

---

Наш пожар – остался горьким опытом мне. Соседский – чёрной дырой вместо окна (ещё черней и страшней казавшейся на фоне заснеженных, ослепляюще-белых деревьев и крыш) и потопом в три этажа. Нам повезло, потому что жили не под, а рядом. Поэтому вещи плавали только в коридоре. А у соседки (той, которая под) – по всей квартире, вся квартира поплыла, превратилась в мрачное водяное царство.

Наш – был осенним днём, соседский – ночью – зимней, морозной. Помню пронизывающий колючий ветер, темноту в блеске сирен, повсюду дым и крики, лестницу у распахнутого окна и пожарника, тянущего руки в помощь... Нет. Идём через задымленный подъезд. В холод. В ночь.

Помню синие от ударов и красные от крови кулаки нашей соседки, лупившей виновницу пожара. Одна била – за загубленный ремонт и затопленную квартиру. Другая подставляла грудь под удары с хрипами "Бей!" – за потерянного сына... Глаз последней не помню – боялась свои поднять, к тем, безумным...

Оставаться в ту ночь в квартире не решились. Точнее – я не решилась и никому не разрешила. Потому что один пожар уже был – в этом же старом дряблом доме, в нашей квартире. Потому что страх огня сменился страхом (и уверенностью) обвала прогоревших и промокших деревянных стен. Потому что не доверяю никому и ничему, а только безопасности открытого пространства.

Наш пожар – закончился обгорелыми книгами, соседский – трагедией. Причина нашего – короткое замыкание. Соседского – вино. Банально и просто. Обыденно. Сколько домов в Москве (и не только) погорело до, и погорит после наших историй..? И всё по тем же причинам. Печально. Горько. Безнадёжно.

Прощание с Москвой и музыкой. Часть 1. Коломенское

Мы с Лёшей в театре. Я в беспамятном трепетном восторге – на сцене Ирина Муравьёва, Александр Михайлов..! В антракте получаю конверт. Раскрываю, читаю и... проваливаюсь...

О девушка, прости, я обессловлен,
Молчу, перед тобою виноват;
Не знал границ, и был не остановлен:
И стал теперь из речки – водопад.
О, милая, прости, что всё так просто,
Что нету скрытых смыслов, лишних слов;
Что чувства – как луна, а сны – как звёзды,
Которых днём уносит без следов.
Ты добрая – прости, ведь не нарочно
Приручена теперь душа моя;
Ты ласково и очень осторожно
Открыла дверь в то замкнутое 'я'.
Бесчувственный лишь день пройдёт суровый,
Взойдёт опять на небо месяц новый.

После этого, второго действия уже не помню. Темнота, туман и вихрь моих (как всегда друг другу противоречащих) мыслей и чувств. Всем своим нутром ощущала признание, а рассудком внушала, что это не правда. Оказалось, что правда, да ещё какая! Всех правд правда.

Утро. Открываю глаза. Небо ясное, ещё пока бледно-голубое. Деревья стоят в нежно-зелёной дымке. И воздух весь пропитан дыханием проснувшейся земли. Весна..! За окном "пити-пити"! На часах 6:00. Запредельно раннее время после бессонной ночи. Встаю. Разбитая тащусь в Гнесинку. Сначала подметаю, потом мою огромную сцену (получу потом за это свою 1,000 рублей). Весна. Пити-пити! Закрываю глаза. Мне всё равно. Сплю дальше.

Долгий путь от метро к дому. Жара. Небо над головой бирюзовое. Стук трамвайных колёс. Асфальтовые залатанные дороги, мягкие, как раскатанное тесто, исторгают впитавший в себя машинный жар. Пучки зелени – повсюду – до неприличия сочные и цветущие (как будто и не в городе растут!), вырываются из загороженных клумб и садиков. А вот и наша Затонная – затонула в тонне зелени.

Коломенская – это наше лето. Наши волшебные прогулки по парку – река, тропинки, затерявшиеся среди обрывов и холмов. Помню одну такую! Это разговоры длиною в ночь. Это гуляния по ночной набережной и полуночные походы в "Патерсон".

Лёша играет свою "Фантазию". Слушаю и медленно влюбляюсь. Особенно в её ля-бемоль мажорные хрустальные капли.

Коломенская – это мои экзамены. Сижу за нашим чёрным великаном и сочиняю фугу. Нет. Не сочиняю – рожаю. И роды, я вам скажу, не из лёгких. С неимоверным усилием, мучительно долго вытуживаю из себя ноты, одну за другой. Как не любила и даже боялась сочинять! Внутри меня никогда ничего не звучало, и переводить в ноты было попросту нечего. А как часто нужно было это делать! Как стыдилась этой своей немузыкальности, отсутствия во мне всякой творческой фантазии. И особенно остро ощущала её, находясь рядом с настоящими музыкантами, которым стоило только к клавишам прикоснуться - и музыка сама льётся! Обливаясь потом и кряхтя от натуги, я лепила свои романсы, органумы, фуги, вальсы... – такие жалкие, такие явно вымученные! Что угодно, только не посредственность! Сейчас себя музыкантом (профессиональным) не считаю. Я любитель. Шагаю теперь по жизни и тащу с собой всю мою необъятную, безграничную любовь к музыке.

Но не всё так романтично и красиво. Вот кое-что ещё вспомнилось из ранне-коломенского: страдающий недержанием наш старичок холодильник. Каждое утро большущая лужа посреди кухни. Эх, порой замечали её когда было уже слишком поздно! А ещё помню душные липкие ночи. Открыть окно? – близлежащие отстойники испускают такое зловоние, что эта мысль даже в голову не приходит! Но воняло не только на улице. Жуткий запах перегара и псины стоял на лестничной площадке. За стеной жили алкаши и их четвероногий друг – огромная овчарка. Дверь всегда на распашку. Пёс сидит на пороге квартиры, сторожит сон и покой хозяев – попробуйте пройти мимо! Мы с Машей однажды часа два домой попасть не могли.

Возвращаюсь из академии. Достаю ключ и подхожу к двери. Оттуда всплески голосов. Отговаривают, уговаривают, угрожают, умоляют. Молча захлёбываясь в слезах бегу, куда глаза глядят. Я всё понимаю. Они правы. Вечером прихожу и собираю свои вещи. Сколько раз уходила? Сколько раз ты останавливал меня? Спасибо, любимый, за то, что мы вместе.

Забрали из Владимира Машу к себе. Больше не реву вдруг ни с того, ни с сего – моя девочка рядом теперь, всегда! Едем в метро. Перед Коломенской поезд выныривает из подземельной темноты и вагон заливает золотой солнечный свет. Маша в розовом платьице висит на перекладине и поёт песенку. А рядом с ней ещё два самых счастливых и беззаботных ребёнка – я и Лёша. Летим. Внизу искрящаяся гладь Москвы-реки, а в ней тонет апельсиновое солнце. Я счастлива.